zigzag wrote:SVK wrote:ksi wrote:2/3 населения России удовлетворенны жизнью, своим материальным положением и смотрят в будущее с оптимизмом. И это процент все время растет, причем значительно: в 2005 таких было только 25-30% Штатам, например, такие настроения могут только сниться. Поэтому злобные русофобы могут конечно на что надеяться в этой жизни, но в такой ситуации им ничего не обломиться.
Это вообще удивительный феномен: больше всего жизнью, материальным положением, и мыслями о будущем населения России не удовлетворены те, кто... давно там не был (из Приветовцев, и других более известных эмигрантов), или вообще никогда там не был (типа Маккейна & Co.) -
Что тут удивительного можно ожидать от людей, которые знают жизнь по обе стороны от границы?
Те кто в России удовлетворены, потому что....ну они по моему всегда были удовлетворены чем бы и кем бы то ни было. Сталиным, Брежневым, Ельциным, Путиным. Никто и никогда при этих руководителях не был неудовлетворен, не было недовольства и было только удовлетворение. Либо привычка, либо такой стиль мышления. Бьют, обворовывают, убивают, значит любят. Со времен Октябрьской Революции еще не было ни разу государственного переворота....ах да, при Горбачеве был один, дак то же Горбачев, ни то, ни се, не бил, не убивал никого, только хотел непонятной свободы для людей, не наш человек и все тут.
Да-да. И, что интересно, это уже проходили. Я тут решил по дороге на работу- с работы русскую классику наверстать, что раньше упустил. Вот, попалось кстати:
Тургенев wrote:
Иван Петрович вернулся в Россию англоманом. Коротко остриженные волосы, накрахмаленное жабо, долгополый гороховый сюртук со множеством воротничков, кислое выражение лица, что-то резкое и вместе равнодушное в обращении, произношение сквозь зубы, деревянный внезапный хохот, отсутствие улыбки, исключительно политический и политико-экономический разговор, страсть к кровавым ростбифам и портвейну -- все в нем так и веяло Великобританией; весь он казался пропитан ее духом. Но -- чудное дело! -- превратившись в англомана, Иван Петрович стал в то же время патриотом, по крайней мере он называл себя патриотом, хотя Россию знал плохо, не придерживался ни одной русской привычки и по-русски изъяснялся странно: в обыкновенной беседе речь его, неповоротливая и вялая, вся пестрела галлицизмами; но чуть разговор касался предметов важных, у Ивана Петровича тотчас являлись выражения вроде: "оказать новые опыты самоусердия", "сие не согласуется с самою натурою обстоятельства" и т. д. Иван Петрович привез с собою несколько рукописных планов, касавшихся до устройства и улучшения государства; он очень был недоволен всем, что видел, -- отсутствие системы в особенности возбуждало его желчь. При свидании с сестрою он с первых же слов объявил ей, что он намерен ввести коренные преобразования, что впредь у него все будет идти по новой системе. Глафира Петровна ничего не отвечала Ивану Петровичу, только зубы стиснула и подумала: "Куда же я-то денусь?" Впрочем, приехавши в деревню вместе с братом и племянником, она скоро успокоилась. В доме точно произошли некоторые перемены: приживальщики и тунеядцы подверглись немедленному изгнанию; в числе их пострадали две старухи, одна -- слепая, другая -- разбитая параличом, да еще дряхлый майор очаковских времен, которого, по причине его действительно замечательной жадности, кормили одним черным хлебом да чечевицей. Также вышел приказ не принимать прежних гостей: всех их заменил дальний сосед, какой-то белокурый золотушный барон, очень хорошо воспитанный и очень глупый человек. Появились новые мебели из Москвы; завелись плевательницы, колокольчики, умывальные столики; завтрак стал иначе подаваться; иностранные вина изгнали водки и наливки; людям пошили новые ливреи; к фамильному гербу прибавилась подпись: "In recto virtus..." {"В законности -- добродетель..." (лат.).}. В сущности же власть Глафиры нисколько не уменьшилась: все выдачи, покупки по-прежнему от нее зависели; вывезенный из-за границы камердинер из эльзасцев попытался было с нею потягаться -- и лишился места, несмотря на то, что барин ему покровительствовал. Что же до хозяйства, до управления имениями (Глафира Петровна входила и в эти дела), то, несмотря на неоднократно выраженное Иваном Петровичем намерение: вдохнуть новую жизнь в этот хаос, -- все осталось по-старому, только оброк кой-где прибавился, да барщина стала потяжелее, да мужикам запретили обращаться прямо к Ивану Петровичу. Патриот* очень уж презирал своих сограждан.
"Вы" с маленькой буквы -это не от неуважения, просто привык так.
, у них што ле нет возможности вернуться вместо того чтобы исходить от зависти?
