У нас просто с определениями путаница. Вы говорите "инородец", "нерусь", а у этих терминов вполне конкретные значения. Для вас русский - не этнос, а скорее национальность как в здесь. То есть произнес клятву на верность и американец. Оттого и путаницаSergunka wrote:Это нормально когда у разных этнических групп разные критерии самоидентификации Вы возможно смотрите на размер носа и форму черепа -- меня это совершенно не колышет я смотрю, что человек делает и как мотивирует свои поступки. Для меня оба Левитана куда как больше русские чем Путин. Ну, разные мы... чего уж там.Veselchak U wrote:Сергунька, я, кстати, с вашей характеристикой Путинской системы вполне согласен. Просто любопытно, что вы не хотите признать сермяжность Володеньки. Ваш он, русский, нордический тип. А вы все нерусь да нерусь.
Ну и по ходу пьесы, ваша, Сергунька, концепция в описании уголовника Одессы, со слов Губермана:
И тут услышал удивительную я концепцию. Напрасно не прошла чудовищная та кампания шестидесятых и семидесятых, когда всюду и сквозь стены проникая, шла оголтелая (по телевизору, по радио и в прессе) борьба со всемирным сионизмом. Совершенно необычно преломилась она в сознании этого очень мудрого и совершенно темного квартирного вора. Уже бн смутно про советскую власть понимал многое, но цельную картину – наподобие салата намешал. По Одессе выходило, что злокозненность евреев несомненна и что тайный заговор евреев – очевиден, только это некие международные еврейские злодеи, миру невидимые. А в империи прогнившей нашей опознать их легко: эти евреи окопались во всех центральных министерствах и в Центральном Комитете коммунистической партии. А третье место их потаенного кучкования (это Одессе, по всей видимости, личный опыт подсказал) – фотоателье в столицах всех республик.
Я фотоателье оспаривать не стал и смехом миф Одессы не оскорбил, ибо обидчивость давно сидевших знал и чтил. Я у него только спросил, перебирая мысленно вождей с плакатов:
– Что же, Одесса, получается по-твоему, что и Хрущев с его свинячей ряхой – тоже еврей?
– Ну, может, смесь какая, но еврей, – уверенно ответил Одесса.
– И Брежнев тоже?
– Жид молдавский, – не задумавшись ни на секунду, сказал Одесса и великодушно добавил: – Ты на слово-то не обижайся, Мироныч, я тебе уже сказал, что ты здесь ни при чем.
– Что ж, и Андропов? – не унимался я. Этого верховного мерзавца с интеллектом я тогда особо выделял, изощренных пакостей от него ожидая.
Ты, Мироныч, побывал бы у меня на родине в Енисейске, – сказал Одесса улыбчиво, – ты такого глупого, прости, вопроса никому уже не задал бы. Там есть у нас зубной врач Лифшиц – две капли воды с твоим Андроповым. А ты сомневаешься.
Я на мгновение замолк, и тут Одесса ключевую, поразительную мысль мне сообщил. Только великий, никуда не торопящийся народ найти способен такой точный аргумент для своих мифов и легенд.
– Если б они были русские люди, – медленно сказал Одесса, – разве они так бы поступали со своим родным народом?
