В известном смысле александровское царствование, столь щедрое на неожиданные правовые, административные и все прочие коллизии, представляет собой в высшей степени последовательное воплощение единого этического принципа, некогда положенного молодым императором в основу своей государственной деятельности. ... Принцип этот - при всех необходимых оговорках - просвещенный абсолютизм. И его содержанием следует считать направление, принимаемое просвещением на тот или иной момент.
Просвещенный абсолютизм осуществлял в действительности идеал полицейского государства и проводил в жизнь ту политику, которую впоследствии упрекали за ее стремление слишком много управлять, т. е. всюду вмешиваться, не давая ни малейшего простора частной и общественной инициативе.
Ну вот не выходит в России ничего хорошего без правильного царя или президента.
http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/NYE/REV/REV_1.HTM
В ту пору и власть по-новому задумалась о народе. Как известно, в начале 1830-х годов вместо просвещенного курса на реформы с опорой на дворянскую интеллигенцию была провозглашена теория официальной народности. Новая идеология держалась на "трех китах"; самодержавие, православие, народность...
Под народностью разумелось "единство царя с народом", эксплуатация народной веры в высшую царскую правоту.
Квасной патриотизм проповедовал презрение к иностранцам и к собственным "умникам", препятствующим "великому единению"...
Этот псевдодемократизм, этот поворот идеологии от просвещенного курса к непросвещенному означал отказ от всякой "революции сверху".
Надо ли говорить, что речь не шла, конечно, о какой-нибудь действительной опоре власти на народ; однако состав того слоя, на который опирался престол, начал существенно меняться.
"Когда раздается клич, - писал М.Е. Салтыков-Щедрин, - из нор выползают те Ивановы, которые нужны. Те же, которые в сей момент не нужны, сидят в норах и трясутся".
Активные, самостоятельные, гордые, дерзкие военачальники, администраторы, мыслители в николаевское тридцатилетие уходят в тень, подают в отставку, превращаются в "лишних людей" (категория, прежде неизвестная: в XVIII - начале XIX в. не было лишних - все при деле!).
Один из "лишних", генерал Ермолов, говорил об особом таланте Николая: "никогда не ошибаясь, всегда определять на ту или иную должность самого неспособного...".
Вот он, непросвещенный абсолютизм, впервые обозначившийся в краткие павловские годы и повторенный на новом витке через одно царствование.